Минус два *1. Роман - Максим Коляскин

Зато набережные в центре города случались более-менее людными в дневное время суток. Так здесь назывались серо-синие сумерки, начинавшиеся в 7—8 часов утра и прекращающиеся к 8—9 вечера, в отличие от тёмных в безлунные сутки ночей. Однако больших скоплений народа Гость Княжества не видел ни разу. Люди прогуливались, чаще парами, кто-то в одиночку спешил по делам… Движение автотранспорта тоже становилось интенсивнее днём, но ни о каких затруднениях движения не было и речи. Поражало другое: в реках и ручьях, озёрах и прудах, которые он видел, не было воды! Там тяжело и лениво плескалась коричнево-чёрная, густая, маслянистая жидкость. Андрей, конечно, не считал себя специалистом, но у него скоро не осталось сомнений, что это – нефть! Другое дело, что такая жидкость должна была распространять специфический запах, но воздух казался чистым. Впрочем, сильных запахов в Княжестве он не встречал вовсе, если они и привлекали его обоняние, то в сильно приглушённом состоянии.

Сегодня Андрей держал путь на восток. Туда, где на удалении от центра, рядом с обширным лесопарком жил когда-то в своём родном городе он сам. В Княжестве же многое оказалось иным, незнакомым и непривычным. Стоило отъехать от центра на 5—7 километров, как город разительно менялся. Громоздкие здания стремительно становились ниже и проще, многие выглядели заброшенными или полуразрушенными. Главные дороги, на удивление, матово отсвечивали словно вчера уложенным ровным асфальтом, но на маленьких улочках зияли провалы и выбоины. Провалился и знакомый по прошлой жизни железнодорожный мост над автомобильной дорогой, на обочине валялись его обломки… Впереди показался лес, самый настоящий лес. Только деревья стояли голые, как зимой, хотя ни на какой снег не было и намёка. Лесной массив надвигался чёрно-серой стеной. Андрей даже остановился на обочине у опушки леса, чтобы посмотреть на него вблизи, и вышел из машины. Сразу за столбом с табличкой о запрете курения, начинались заросли. Здесь стояли небольшие сухие деревья, их ветви даже при слабом прикосновении рассыпались в угольную пыль, которой была усыпана земля вокруг. Присутствовали и другие растения – гибкие и прочные, словно прорезиненные деревья и кустарники. Андрей задумчиво покачал головой, пожал плечами, вернулся к машине и поехал дальше… На открывшемся из-за леса пространстве он увидел знакомые очертания станции метро. Но так было в его родном городе, там за станцией располагался целый комплекс высоких гостиничных зданий, а здесь о них ничего не напоминало…

Андрей свернул с дороги налево и остановился на просторной площадке напротив станции «Куртизанская». Так, во всяком случае, значилось на фасаде. У входа внутрь стояли и прохаживались немногочисленные женщины в неожиданно ярких нарядах и с размалёванными, кто во что горазд, лицами. Находились там и мужчины, внешний вид которых так же показался Андрею неприятно ярким. Подходить ближе к этой тусовке, уже обратившей внимание на Господина, выходящего из дорогой машины, решительно не хотелось. Андрей пошёл пешком в сторону незнакомого ему, вероятно, искусственного холма, застроенного лубочного вида домиками и башенками. На территорию холма, ограждённую бревенчатым частоколом, вели распахнутые ворота, над которыми красовалась видимая издалека вывеска «Вернисаж». Направо открывался вид на большой остров в форме неправильного овала, окружённый широкой слева и сужавшейся справа закольцованной лентой пруда. На острове виднелись строения, но ясно разглядеть их отсюда в сизом сумраке дня не представлялось возможным. Заполняла пруд, как обычно, чёрная жижа, перейти через которую можно было через горбатый пешеходный мостик. Память рисовала Андрею ещё два моста на противоположной стороне острова. Впрочем, сегодня он решил отправиться на вернисаж. Внутреннее его содержание вполне соответствовало лубочному наружному виду, с поправкой на преследующую повсюду эротическую тематику. Ряженые продавцы с организованных прямо на улице или внутри крошечных домиков прилавков и лотков предлагали на продажу всякую всячину: немыслимое множество сувениров всех мастей и размеров; одежду, годную только для карнавалов и воплощения изощрённых фантазий; книги и журналы, картины и фильмы сомнительного содержания… И всё это, по уверению продавцов, наивысшего качества. Андрею кичливый базар быстро наскучил, радовало только то, что «купцы» не слишком навязывали свои товары и услуги. Он подошёл к ограде вернисажа, чтобы оглядеть местность с высоты холма. Увы, знакомой с детства цепочки четырнадцатиэтажных домов недалеко от пруда, Андрей не увидел. На их месте расположилась стройная череда симпатичных коттеджей. Зато остров отсюда виделся отчётливей, обозначились сероватые прямоугольники низеньких зданий на возвышенности, а за ними блеснула голубизной гладь бассейна.

Гость Княжества глубоко вздохнул и собрался уходить прочь, но взгляд его упал на оказавшийся поблизости прилавок, содержимое которого серьёзно отличалось от прочих соседних. Во-первых, на нём оказались широко представлены средства для театрального грима и макияжа вплоть до париков, накладных бород и усов. Во-вторых, здесь присутствовали сувениры, книги и картины, гораздо содержательнее обычного для местного базара ассортимента. Покупателей у такого прилавка, разумеется, не наблюдалось. Зато внимание Андрея привлекла продавщица. Ею оказалась невысокая, светловолосая, худенькая женщина, лет около пятидесяти, в простом, но изящном синем платье с голубым орнаментом. Несмотря на то, что вокруг люди в большинстве своём выглядели существенно моложе, смотрелась она интереснее и приятнее. Лицо продавщицы, моложавое от природы, отражало не только ускользающую врождённую красоту, но и опыт прожитых лет, груз ушедших невзгод и обид, радость пережитого счастья, интеллект, потаённую мудрость и доброту. Добавляла же очарования в её образ лёгкость, как в выражении этого лица, так и в стройности фигуры. Заметив изучающий взгляд мужчины, продавщица вопросительно посмотрела на него, гордо приподняв подбородок. Андрей поздоровался и завёл беседу о продаваемых ею товарах. Она рассказывала и объясняла со знанием дела, в свою очередь, поглядывая на мужчину оценивающе. Через несколько минут верительные грамоты были вручены и приняты.

– Как мне называть Вас, Господин? – приятным низким голосом поинтересовалась продавщица.

– Андрей, – просто ответил он.

– Меня зовут Валентина, Господин Андрей!

– Очень приятно! – лицо мужчины украсила улыбка.

– Взаимно! – в ответ женщина чуть улыбнулась выразительным ртом с немного тонковатыми губами. – Жаль только, что Вы не планируете сегодня покупки…

– Вы читаете мысли, Валентина?

– Иногда… – с весёлыми искрами в светлых глазах ответила она. – Господин не должен называть меня на «Вы».

– Господин называет Вас так, как считает нужным! – открыто улыбнулся Андрей: – И будьте добры… Покажите мне картину… Нет-нет… Правее женского портрета край виднеется сиреневый…

– С удовольствием! – улыбка Валентины стала шире и… загадочнее.

– Рерих! – изумился Андрей, увидев пейзаж полностью. Он не мог похвастаться хорошим знанием и пониманием живописи, но любимые полотна у него были: – «Град обреченный» и, по-моему, прекрасная копия!

– Откуда Вы знаете? – выдохнула поражённая Валентина. – Впрочем, чудеса иногда случаются… Если скажу, что оригинал, всё равно не поверите…

– Это слишком фантастично для моего понимания реальности… – проговорил Андрей, переводя взгляд с картины на продавщицу и обратно, а затем посмотрел прямо в светлые умные глаза женщины и неожиданно произнёс: – Но Вам я почти готов поверить, Валя!

– Вот как? – серьёзно произнесла она. – Вы странный… Вы меня заинтересовали… Хотите купить эту картину? Она не из дешёвых…

– Разумеется, хочу!

– Пожалуйста, Господин Андрей! – взгляд женщины продолжал выражать удивление: – Просто завернуть или упаковать в кофр?

– Лучше в кофр, – кивнул он, – страшно подумать, что я могу случайно повредить её…

– Одну минуту, – упаковывая простенькую рамку с полотном в солидный кофр из ламинированной фанеры с алюминиевым профилем, Валентина бросала быстрые взгляды на Андрея, словно продолжая ожидать подвоха. Покупатель вытащил свою Золотую кредитку, продавщица удивлённо мотнула головой и защёлкнула замки на чехле.

– А Вам бы очень пошёл вот этот головной убор, Валентина, – Андрей указал на висящий за спиной продавщицы голубой платок из неизвестной мужчине плотной ткани с узорами, гармонично сочетающимися с орнаментом её платья.

– Убрус? Да, он мне нравится, но не по Сеньке шапка, – улыбнулась женщина, всё ещё удивлённо, но уже совершенно спокойно поглядывая на покупателя и принимая его кредитную карту. – Уникальный экземпляр, между прочим…